В храме села Карабаново под Костромой прошла панихида памяти правозащитницы Людмилы Алексеевой, а мы публикуем ее интервью, записанное костромским журналистом в 2009 году.
16 января, на сороковой день после ухода из жизни председателя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, панихида в память о выдающейся правозащитнице состоялась в православном храме Воскресения Христова в селе Карабаново под Костромой.
Панихиду отслужил протоиерей Георгий Эдельштейн – член МХГ, автор книг «Записки сельского священника» и «Право на правду», долгие годы работавший вместе с Людмилой Алексеевой.
В декабре в карабановском храме состоялось заочное отпевание, в течение сорока дней служились панихиды, а теперь имя Людмилы Алексеевой записано в книгу годового поминания и будет произносится на каждой службе вместе с именами Галины Старовойтовой и Бориса Немцова.
Людмила Алексеева поддерживала комитет солдатских матерей и другие правозащитные объединения Костромской области. В мае 2009 года она принимала участие в круглом столе Костромской школы публичной политики, выступала в эфире телеканала «КИТ» и дала интервью костромскому журналисту Константину Очкалу, вышедшее в газете «Хронометр».
В интернете это интервью Людмилы Алексеевой никогда не публиковалось, поэтому сегодня мы предлагаем его вниманию читателей.
Людмила Алексеева: Россия – богатая страна с нищим народом
Ее называют главным защитником человека в России и первым критиком авторитарного строя. Она не боится открыто выражать свое мнение и не раз доказывала, что вера в правду и закон намного сильнее бюрократических препон и нежелания властей идти на компромиссы. Ее не сломили многочисленные аресты и вынужденная эмиграция. Автор более ста брошюр и статей о правах человека и нашумевшей книги мемуаров «Поколение оттепели», делегат конференций ОБСЕ и носительница французского ордена Почетного легиона выступила в Костроме на круглом столе «Деятельность общественных организаций по защите прав граждан». А после – дала специальное интервью газете «Хронометр», рассказав, почему в России до сих пор не сформировано гражданское общество, и почему выборы в стране все больше напоминают спектакль.
– Людмила Михайловна, свою правозащитную деятельность вы начали еще в советское время. В чем причина такого решения?
– Недостаточно сказать, что было противно от того, что все вокруг врут. Наверное, все произошло потому, что я оказалась в нужное время в нужном месте. В то время правозащитное движение в стране только зарождалось. Я просто ощутила, что эта деятельность – моя. Что она важна для меня и интересна.
– Как вы считаете, сегодня власти дают больше свободы правозащитникам, чем в советское время?
– Лично у меня сейчас столько же свободы, как и раньше. Просто тогда цена этой свободы была дороже. Правозащитника могли и в лагерь сослать, и в психбольницу направить. Таких примеров – множество. К счастью, меня эта участь миновала. И, надеюсь, минует. Хотя сегодня власть действует иными методами. Но я этого не боюсь. И не потому, что героический или легкомысленный человек. Ведь мы все знаем, что умрем. Но тем не менее мысль об этом нас постоянно не терзает. Так и я не думаю, что меня за мою деятельность могут наказать. Я просто работаю и стараюсь по мере своих сил помогать людям.
– Вы 16 лет прожили в эмиграции. С какими ожиданиями вы возвращались на родину?
– Начнем с того, что уезжать я не хотела. Как только стало возможным, сразу вернулась. Я никогда не позволяла себе думать: «Ах, когда я вернусь, страна будет такой или другой». И я не могу сказать, что в чем-то разочаровалась, вернувшись в Россию. Скорее, испытала чувство досады. И продолжаю испытывать его до сих пор. Как историк, могу сказать, что за долгое время в России не было такого исторически удачного периода, как начало XXI века. Во-первых, мы никогда не были настолько богаты. Во-вторых, никто на нас не собирался и не собирается нападать. За это время можно было совершить русское чудо, построить демократическое государство. Но, к сожалению, мы как были богатой страной с нищим народом – так и остались. Отсюда и досада.
– Но, тем не менее, вы утверждаете, что гражданское общество в России находится в стадии становления…
– Гражданское общество уже есть в России. Сегодня оно еще не окрепло, имеет слабые связи между отдельными группами. Власть по возможности старается остановить его развитие. Однако страшнее другое – большинство людей заражены апатией. Но даже все эти препоны и обстоятельства не могут затормозить процесс строительства нормального гражданского общества. И я нисколько не сомневаюсь, что через 10-15 лет Россия будет уже другой. Вы счастливые люди: вы будете жить в настоящем гражданском обществе с присущими ему демократическими принципами.
– Права избирать и быть избранными – важнейшие для демократического общества. Как вы оцениваете созданную государством возможность для реализации этих прав нами?
– Власть превратила процедуру выборов в фикцию. То, что сегодня называется выборами – это довольно неудачно осуществленное оформление решения наших властей, касающееся того, кто будет править. Взгляните на наших соседей – Грузию, Молдавию, Украину. Они тоже пережили советское время, испытали весь гнет, но согласиться с несправедливыми выборами они не могут. И пока в России будет живо убеждение «От меня это не зависит» – в стране выборов не будет. А будет тот спектакль, в котором нас призывают участвовать.
– То есть вы на выборы не ходите?
– Я всегда твердо считала, что на выборы ходить надо. До последнего времени ходила на все выборы, даже на последние выборы в Госдуму. И хотя знала, что ни СПС, ни «Яблоко» в Думу не пройдут, все равно отдала свой голос за правых. А вот на последние выборы, президентские, я не ходила. По одной простой причине – у нас в стране есть один избиратель – Владимир Владимирович Путин. И он уже явил свою волю. И зачем же я буду участвовать в этой комедии? Я хочу участвовать в выборах, а не в профанации!
– Мы уже привыкли, что правые силы раз за разом с треском проигрывают выборы. В чем основная причина этих неудач?
– Дело не только в давлении Кремля. Правые силы сегодня очень сильно расколоты. И не потому, что у их лидеров сварливый характер. В России низка политическая культура. И среди членов партий, и среди народа. Большая часть наших граждан не понимают связи в том, что как они проголосуют сегодня, так они будут жить завтра. Кроме этого, у нас очень малая база для независимых партий. Этим объясняются их неуживчивость, странное сходство программ.
– Сегодня в России выстроилась интересная политическая модель, где президент и премьер-министр одновременно ассоциируются с правящей партией. На ваш взгляд, это несет стране больше плюсов или минусов?
– Интересна та система, при которой у гражданина есть выбор. А нашу систему пока нужно просто принять: мы живем в авторитарном государстве, где руководит Владимир Владимирович Путин. А что касается плюсов… Знаете, мне было 24 года, когда умер Сталин. Мне не хочется уходить в историю, но все же путинский режим симпатичнее сталинского. Хотя свои минусы есть и в нашем нынешнем положении.
– Несколько лет назад должность губернатора перестала быть выборной, сейчас вертикаль власти продолжает укрепляться и на муниципальном уровне.
– Я очень плохо отношусь к этой инициативе властей. Назначение губернаторов – грубейшее нарушение Конституции. Наше государство называется Российской Федерацией. Но теперь федеративным государство назвать нельзя. Нас нужно как-то переименовывать. И потом, российские регионы так разнообразны. В такой пестрой стране управление из единого центра не может быть эффективным и разумным. Кремль все подминает под себя. Им так удобнее и легче. А нам так жить не удобно.
– Еще один больной вопрос – борьба с коррупцией. Почему в России не получается эффективно бороться со взяточниками?
– Потому что контроль над бюрократией должен осуществляться извне. Общество должно вмешиваться в процессы контроля. Система не может контролировать себя сама. Это смешно. В той же Америке каждый гражданин, если он добросовестный налогоплательщик, может прийти и потребовать информацию о том, куда и на что расходуются его средства. Вы можете представить подобную ситуацию в России? Я – нет.
– Раз уж мы заговорили о демократии, как вы можете объяснить понятие «суверенная демократия»?
– Никак. Демократия не терпит никаких прилагательных. Она не может быть ни суверенной, ни национальной. Демократия либо есть, либо нет. В России демократии нет.
– Вы часто говорите о том, что важной составляющей гражданского общества является независимый бизнес. Есть ли он в России? И как, на ваш взгляд, на формирование независимого бизнеса повлияло «дело Ходорковского»?
– Нужно быть идиотом, чтобы не понимать, что дело Михаила Ходорковского – это чистой воды показной процесс. Кстати, согласно последним опросам, сегодня эту точку зрения разделяют около 67% россиян. Когда процесс начинался, так считала только треть сограждан. Это очень тяжелый для страны процесс. По сути он остановил возможность развития бизнеса. И не только крупного, но и малого, и среднего. Рыба гниет с головы. Когда так поступить с бизнесом позволил себе президент, это автоматически означает, что так же вправе поступить каждый губернатор и мэр. Правозащитников без конца критикуют за то, что они работают благодаря западным деньгам. Но позвольте: мы бы и рады существовать на российские деньги, но кто позволит бизнесу нам помогать? Такой бизнес тут же разорят.
– Вы не боитесь открыто критиковать власть, но с 2004 года приняли предложение войти в Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте России.
– В 2002 году, когда Совет создавал Путин, было не очень понятно, зачем это было нужно. То ли он хотел работать с гражданским обществом, то ли поближе его рассмотреть, чтобы в дальнейшем уничтожить. Первоначально я не собиралась становиться участником совета, но затем решила узнать, какие возможности даст присутствие в этом Совете. И кое-какие возможности у нас действительно появились. Мы не можем менять ситуацию кардинально, но отдельным людям оказывать помощь все-таки удается. И уже ради этого стоило принять предложение президента. К тому же, статус члена Совета при президенте заставляет по-другому ко мне относиться депутатов, губернаторов, членов партий. И в настоящее время я не собираюсь выходить из этого совета. Я по-прежнему говорю все, что думаю. И не собираюсь себя перестраивать. А если меня захотят выгнать – я это переживу.
Константин Очкал, «Хронометр»
Наша справка
Людмила Михайловна Алексеева родилась 20 июля 1927 г. Закончила исторический факультет МГУ. Училась в аспирантуре Московского экономико-статистического института. Работала в издательстве «Наука» и Институте научной информации по общественным наукам АН СССР. Участвовала в правозащитных выступлениях начиная с первых протестов против ареста в 1966 г. писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. В 1968 г. уволена с работы. В 1968–1972 гг. была первой машинисткой первого в СССР правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий». С 1968 г. неоднократно подвергалась обыскам и допросам. В 1977 г. вынуждена эмигрировать из СССР. Поселилась в США, где была зарубежным представителем МХГ и вела радиопрограммы о правах человека. В 1993 г. вернулась в Россию и в 1996 г. избрана председателем МХГ. В 2002 г. включена в состав Комиссии по правам человека при Президенте РФ, которая в 2004 г. преобразована в Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Автор книг «История инакомыслия в СССР» и «Поколение оттепели». Умерла 8 декабря 2018 г.
